Соединяющая композиционно "Книгу 1000 и одной ночи", фабула о Шехерезаде и Шахрияре имеет древне-индо-персидское происхождение, в отличие от позже заполнивших эту рамку арабо-семитских сказок. Согласно словам арабского историка Ал-Мас’удия (ум. 956г.) и библиографа Ан-Надима (до 987 года), старо-персидский сборник «Хезâр-эфсâне» (перс. «Хезар» — «тысяча», «Афсане» — «сказка, легенда») происхождения не то ещё ахеменидского, не то аршакидского и сасанидского, был переведён арабскими литераторами при багдадских Аббасидах и известен под именем «1001 ночи». Видимо заказчиком перевода является центральная идеализированная фигура "Арабских ночей" - халиф Гарун ар-Рашид, правитель Аббасидского халифата с 786 по 809 г. Учитывая влияние авраамических патриархальных культов того и последовавшего за ним этапа исламизации арабского Востока, в компиляции «Хезâр-эфсâне» до нас дошли лишь некоторые отредактированные истории. Из староперсидского сборника, по убеждению исследователей (Лейн, де Саси), составители арабской «1001 ночи» ничего не взяли, кроме заглавия и рамки, то есть манеры влагать сказки в уста Шехрезады. Сама обрамляющая история дописана на манер моралите о неверной изменчивой природе женщины.
Имя Ше(а)херезада в переводе со среднеперсидского означает «свободная/благородная горожанка». Известно, что древние индо-персидские племена называли себя ариями, "стремящимися к совершенству", что говорило о принадлежности к двум высшим сословиям общества, варнам: жрецы-брахманы (пандиты, риши, муни) и кшатрии (правители). Арии - это не про расовое превосходство, это аристократы вне зависимости от этноса и прочих характеристик. Сословие торговцев, вайшья, входило в систему варна-ашрама-дхарма, но не были арьями. Вайшья мог контактировать только с кшатрием, к ведам его не подпускали, т.к. сознание их находилось в путах материи и неготово было понимать метафизические истины.
Среди сказочных повестей к наследию ариев также принадлежат: "Панчатантра" (санскр. Пятикнижие), ее более поздние переложения - "Хитопадеша"(санскр. Добрые советы) и персидская "Калила и Димна", "Океан сказаний", "Двадцать пять рассказов веталы", «Шукасаптати» (санскр.«Семьдесят рассказов попугая»), «Йо́га-Васи́штха». Для нашего исследования важно то, что все они имеют общую с "Шехерезадой" рамочную композицию, которая выдает их "ненародное" происхождение. Так же, как и Веды, Упанишады, Пураны, Тантры имеют своим источником божественное(Дэв, дивное) сознание брахманов, дваждырожденных мудрецов, так и сказки, легенды, повести, среди которых особенно значимые - Махабхарата и Рамаяна, принадлежат к наследию арийской культуры. Эти сказания являются жизнеописаниями и генеалогией брахманов, йогов, натхов, риши, махараджей(императоров), героев-кшатриев, дэвов, асуров и др.
Перейдем к анализу сказания о Шахразаде.
"Повествуют в преданиях народов о том, что было, прошло и давно минуло, что в древние времена и минувшие века и столетия был на островах Индии и Китая царь из царей рода Сасана[Сасаниды - династия персидских шахиншахов, основатель - Сасан, маг, жрец храма Анахиты(Анаит)], повелитель войск, стражи, челяди и слуг. И было у него два сына - один взрослый, другой юный, и оба были витязи храбрецы, но старший превосходил младшего доблестью. И он воцарился в своей стране и справедливо управлял подданными, и жители его земель и царства полюбили его, и было имя ему царь Шахрияр; а младшего его брата звали царь Шахземан, и он царствовал в Самарканде персидском[Самарканд(Мараканда)-столица Согдианы].Оба они пребывали в своих землях, и каждый себя в царстве был справедливым судьей своих подданных в течение двадцати лет и жил в полнейшем довольстве и радости. Так продолжалось до тех пор, пока старший царь не пожелал видеть своего младшего брата и не повелел своему визирю поехать и привезти его".
"Везирь исполнил его приказание и отправился, и ехал до тех пор, пока благополучно не прибыл в Самарканд. Он вошел к Шахземану, передал ему привет и сообщил, что брат его по нем стосковался и желает, чтобы он его посетил; и Шахземан отвечал согласием и снарядился в путь. Он велел вынести свои шатры, снарядить верблюдов, мулов, слуг и телохранителей и поставил своего везиря правителем в стране, а сам направился в земли своего брага. Но когда настала полночь, он вспомнил об одной вещи, которую забыл во дворце, и вернулся и, войдя во дворец, увидел, что жена его лежит в постели, обнявшись с черным рабом из числа его рабов.И когда Шахземан увидел такое, все почернело перед глазами его, и он сказал себе: "Если это случилось, когда я еще не оставил города, то каково же будет поведение этой проклятой, если я надолго отлучусь к брату!" И он вытащил меч и ударил обоих и убил их в постели, а потом, в тот же час и минуту, вернулся и приказал отъезжать - и ехал, пока не достиг города своего брата".
"А приблизившись к городу, он послал к брату гонцов с вестью о своем прибытии, и Шахрияр вышел к нему навстречу и приветствовал его, до крайности обрадованный. Он украсил в честь брата город и сидел с ним, разговаривая и веселясь, но царь Шахземан вспомнил, что было с его женой, и почувствовал великую грусть, и лицо его стало желтым, а тело ослабло. И когда брат увидел его в таком состоянии, он подумал, что причиной тому разлука со страною и царством, и оставил его так, не расспрашивая ни о чем. Но потом, в какой то день, он сказал ему: "О брат мой, я вижу, что твое тело ослабло и лицо твое пожелтело".
А Шахземан отвечал ему: "Брат мой, внутри меня язва", - и не рассказал, что испытал от жены. "Я хочу, - сказал тогда Шахрияр, - чтобы ты поехал со мной на охоту и ловлю: может быть, твое сердце развеселится". Но Шахземан отказался от этого, и брат поехал на охоту один.
В царском дворце были окна, выходившие в сад, и Шахземан посмотрел и вдруг видит: двери дворца открываются, и оттуда выходят двадцать невольниц и двадцать рабов, а жена его брата идет среди них, выделяясь редкостной красотой и прелестью. Они подошли к фонтану, и сняли одежды, и сели вместе с рабами, и вдруг жена царя крикнула: "О Масуд!" И черный раб подошел к ней и обнял ее, и она его также. Он лег с нею, и другие рабы сделали то же, и они целовались и обнимались, ласкались и забавлялись, пока день не повернул на закат. И когда брат царя увидел это, он сказал себе: "Клянусь Аллахом, моя беда легче, чем это бедствие!" - и его ревность и грусть рассеялись."Это больше того, что случилось со мною!" - воскликнул он и перестал отказываться от питья и пищи. А потом брат его возвратился с охоты, и они приветствовали друг друга, и царь Шахрияр посмотрел на своего брата, царя Шахземана, и увидел, что прежние краски вернулись к нему и лицо его зарумянилось и что ест он не переводя духа, хотя раньше ел мало. Тогда брат его, старший царь, сказал Шахземану: "О брат мой, я видел тебя с пожелтевшим лицом, а теперь румянец к тебе возвратился. Расскажи же мне, что с тобою". - "Что до перемены моего вида, то о ней я тебе расскажу, но избавь меня от рассказа о том, почему ко мне вернулся румянец", - отвечал Шахземан. И Шахрияр сказал: "Расскажи сначала, отчего ты изменился видом и ослаб, а я послушаю".
"Знай, о брат мой, - заговорил Шахземан, - что, когда ты прислал ко мне везиря с требованием явиться к тебе, я снарядился и уже вышел за город, но потом вспомнил, что во дворце осталась жемчужина, которую я хотел тебе дать. Я возвратился во дворец и нашел мою жену с черным рабом, спавшим в моей постели, и убил их и приехал к тебе, размышляя об ртом. Вот причина перемены моего вида и моей слабости; что же до того, как ко мне вернулся румянец, - позволь мне не говорить тебе об этом".
Но, услышав слова своего брата, Шахрияр воскликнул: "Заклинаю тебя Аллахом, расскажи мне, почему возвратился к тебе румянец!" И Шахземан рассказал ему обо всем, что видел. Тогда Шахрияр сказал брату своему Шахземану: "Хочу увидеть это своими глазами!" И Шахземан посоветовал: "Сделай вид, что едешь на охоту и ловлю, а сам спрячься у меня, тогда увидишь это и убедишься воочию".Царь тотчас же велел кликнуть клич о выезде, и войска с палатками выступили за город, и царь тоже вышел; но потом он сел в палатке и сказал своим слугам: "Пусть не входит ко мне никто!" После этого он изменил обличье и украдкой прошел во дворец, где был его брат, и посидел некоторое время у окошка, которое выходило в сад, — и вдруг невольницы и их госпожа вошли туда вместе с рабами и поступали так, как рассказывал Шахземан, до призыва к послеполуденной молитве. Когда царь Шахрияр увидел это, ум улетел у него из головы, и он сказал своему брату Шахземану: "Вставай, уйдем тотчас же, не нужно нам царской власти, пока не увидим кого-нибудь, с кем случилось то же, что с нами! А иначе — смерть для нас лучше, чем жизнь!"
"Они вышли через потайную дверь и странствовали дни и ночи, пока не подошли к дереву, росшему посреди лужайки, где протекал ручей возле соленого моря. Они напились из этого ручья и сели отдыхать. И когда прошел час дневного времени, море вдруг заволновалось, и из него поднялся черный столб, возвысившийся до неба, и направился к их лужайке. Увидев это, оба брата испугались и взобрались на верхушку дерева (а оно было высокое) и стали ждать, что будет дальше. И вдруг видят: перед ними джинн высокого роста, с большой головой и широкой грудью, а на голове у него сундук. Он вышел на сушу и подошел к дереву, на котором были братья, и, севши под ним, отпер сундук, и вынул из него ларец, и открыл его, и оттуда вышла молодая женщина с стройным станом, сияющая подобно светлому солнцу.
Джинн взглянул на эту женщину и сказал: "О владычица благородных, о ты, кою я похитил в ночь свадьбы, я хочу немного поспать!" — и он положил голову на колени женщины и заснул; она же подняла голову и увидела обоих царей, сидевших на дереве. Тогда она сняла голову джинна со своих колен и положила ее на землю и, вставши под дерево, сказала братьям знаками:"Слезайте, не бойтесь ифрита". И они ответили ей: "Заклинаем тебя Аллахом, избавь нас от этого". Но женщина сказала: "Если не спуститесь, я разбужу ифрита, и он умертвит вас злой смертью". И они испугались и спустились к женщине, а она легла перед ними и сказала: "Вонзите, да покрепче, или я разбужу ифрита". От страха царь Шахрияр сказал своему брату, царю Шахземану: "О брат мой, сделай то, что она велела тебе!" Но Шахземан ответил: "Не сделаю! Сделай ты раньше меня!" И они принялись знаками подзадоривать друг друга, но женщина воскликнула: "Что это? Я вижу, вы перемигиваетесь! Если вы не подойдете и не сделаете этого, я разбужу ифрита!" И из страха перед джинном оба брата исполнили приказание, а когда они кончили, она сказала: "Очнитесь!" — и, вынув из-за пазухи кошель, извлекла оттуда ожерелье из пятисот семидесяти перстней. "Знаете ли вы, что это За перстни?" — спросила она; и братья ответили: "Не Знаем!" Тогда женщина сказала: "Владельцы всех этих перстней имели со мной дело на рогах этого ифрита. Дайте же мне и вы тоже по перстню". И братья дали женщине два перстня со своих рук, а она сказала: "Этот ифрит меня похитил в ночь моей свадьбы и положил меня в ларец, а ларец — в сундук. Он навесил на сундук семь блестящих замков и опустил меня на дно ревущего моря, где бьются волны, но не знал он, что если женщина чего-нибудь захочет, то ее не одолеет никто,..."
Здесь и проявляется самая суть! Вот что говорит нам Шехерезада. Дальше конечно же следуют вставки из иудео-христианского фольклора, переворачивающие с ног на голову и рассказывающие о коварстве женщин. Ифрит-джинн и его спутница, джиннири, являясь божественным воплощением сил природы, схожи с архетипами Шива-Шакти, ставят на место зарвавшихся шахов: "Если законы противоречат природе, то они неправомерны".
Комментариев нет:
Отправить комментарий